Всё это и сейчас существует!

— Я расскажу тебе о сотворении, Владимир, и тогда сам каждый на свои вопросы ответы сможет дать. Пожалуйста, Владимир, ты послушай и напиши о сотворении Создателя великом. Послушай и душой понять попробуй стремления Божественной мечты.

Анастасия произнесла эти фразы и растерянно замолчала. Смотрит на меня и молчит. Наверное, потому она растерялась, что почувствовала или увидела на моём лице недоверие к тому, что она может сказать о Сотворении, о Боге.

А почему, собственно, во мне или в других людях не должно возникать недоверие? Мало ли что может нафантазировать пылкая отшельница! Никаких доказательств исторических у неё нет. Если кто и сможет доказательно говорить о прошлом, так это историки или археологи. А о Боге в Библии говорится и в книгах других вероисповеданий. В разных книгах. Только почему-то там по-разному о Боге говорится. Не потому ли, что доказательств веских нет ни у кого?

— Есть доказательства, Владимир, — вдруг уверенно и взволнованно произнесла Анастасия в ответ на мой немой вопрос.

— И где они?

— Все доказательства, все истины вселенские в каждой душе людской сохранены навечно. Неточность, ложь не могут долго жить. Душа их отвергает. Вот потому трактатов разных множество подбрасывают человеку. Потребно лжи всё новое и новое обличье. Вот потому чредой меняет человечество своё общественное обустройство. Стремится в нём утерянную истину найти, меж тем всё дальше от неё уходит.

— Но кем и как доказано, что истина у каждого содержится внутри? В душе или ещё где в человеке? И если есть она, так почему таится?

— Напротив, каждый день, пред взором каждым предстать она стремится. Жизнь вечная вокруг и вечность жизни истиной творятся.

Анастасия быстро ладони рук к земле прижала, провела ладонями по траве и протянула их мне.

— Смотри, Владимир, может быть, они прогонят прочь сомнения твои.

Я посмотрел. Увидел: на протянутых ладонях лежали семена травы, кедровый маленький орешек да букашка какая-то ползла. Спросил:

— И что всё это означает? Ну, например, орех?

— Смотри, Владимир, маленькое зёрнышко совсем, а если в землю посадить его — величественный вырастает кедр. Не дуб, не клён, не роза, а только кедр. Кедр снова зёрнышко такое же родит, и будет снова в нём, как в самом первом, вся информация первоистоков. И если миллионы лет назад или вперёд соприкоснётся такое зёрнышко с землёй, то только кедр взойдёт с земли росточком. В нём, в каждом зёрнышке Божественных творений совершенных заложена вся информация Создателем сполна. Проходят миллионы лет, но информацию Создателя им не стереть. И человеку — высшему творенью — всё отдано Создателем в мгновенья сотворенья. Все истины и будущие все свершенья в любимое дитя вложил Отец, великою мечтою вдохновлённый.

— Да как же нам ту истину, в конце концов, достать? Откуда-то там из себя? Из почек, сердца или мозга?

— Из чувств. Своими чувствами попробуй истину определять. Доверься им. Освободись от постулатов меркантильных.

— Ну ладно, если знаешь что-то ты, так говори. Быть может, чувствами тебя и сможет кто-нибудь понять. Ну что такое Бог? Его какой-нибудь научной формулой учёные могли б изобразить?

— Научной формулой? Она вокруг земли по протяжённости не раз продлится. Когда закончится, то новая родится. Того не меньше Бог, что в мысли может народиться. Он твердь и вакуум, и то, чего не видно. Нет смысла разумом понять Его пытаться. Все формулы Земли, всю информацию Вселенной ты в малом зёрнышке души своей сожми и в чувства преврати, и чувствам дай раскрыться.

— Но что я должен чувствовать, ты проще говори, конкретнее, яснее.

— О Боже, помоги! Мне помоги лишь из сегодняшнего словосочетанья создать достойный образ.

— Ну вот, теперь слов мало. Ты лучше бы сначала словарь толковый почитала. Там есть все слова, что в жизни говорятся.

— Сегодняшние все. Но слов нет в современной книге тех, которые твои произносили прародители о Боге.

— Старославянские имеешь ты в виду слова?

— И раньше. До старославянской вязи способ был, каким потомкам люди мысли излагали.

— О чём ты говоришь, Анастасия? Все знают: письменность нормальная пошла от двух монахов православных. Их звали... Как-то звали их, забыл.

— Кириллом и Мефодием, быть может, хочешь ты сказать?

— Ну да. Они ведь письменность создали.

— Сказать точнее будет — изменили письменность наших отцов и матерей.

— Как изменили?

— По приказу. Чтоб навсегда славян культура позабылась. Остатки знания первоистоков из памяти людской ушли, и новая культура народилась, чтобы жрецам иным народы подчинялись.

— При чём здесь письменность и новая культура?

— Когда б на иностранном языке сейчас детей писать и говорить учили, а на теперешнем им изъясняться запретили. Скажи, Владимир, из чего о дне сегодняшнем узнали б твои внуки? Легко лишённым знаний о былом науки новые внушать, как значимые их трактуя. И что угодно о родителях им можно говорить. Ушёл язык, и с ним ушла культура. Таков расчёт был. Но не знали те, кто такой целью задавался, что истины росточек всегда в душе людской незримо оставался. Лишь чистой капелькой росы ему б напиться — и он взрастёт и возмужает. Смотри, Владимир. Прими, пожалуйста, слова мои, почувствуй, что стоит за ними.

Анастасия говорила, то медленно произнося слова, то быстро фразы целые чеканя, то вдруг на миг замолкнув, задумавшись на миг, протяжные и необычные для речи нашей фразы как будто из пространства доставала. А иногда вдруг в речь её какие-то мне неизвестные слова вплетались. Но каждый раз, неясные по смыслу слова произнеся, она, как будто встрепенувшись, на правильные или более понятные слова меняла. И что-то всё доказывать пыталась, о Боге говоря:

— Известно всем, что человек — подобие и образ Бога. Но в чём? В тебе где Бога характерные черты? Когда-нибудь задумывался ты?

— Да нет. Не приходилось как-то думать. Лучше ты сама о них скажи.

— Когда от повседневной суеты уставший человек ложится, чтоб уснуть, когда расслабленное тело он чувствовать перестаёт своё, невидимых энергий комплекс, его второе «я» частично тело покидают. И в этот миг для них земных границ не существует. Нет времени для них и расстоянья. Твоё сознанье, меньше чем за миг, любой предел Вселенной преодолевает. И комплекс чувств события ушедшие иль будущие ощущает, анализирует, ко дню сегодняшнему примеряет и мечтает. О том всё это говорит, что мирозданье необъятное, он, человек, не только плотью ощущает. Его подаренная Богом мысль творит. Лишь человеческая мысль способна создавать миры иные иль сотворённое менять.

Бывает так, что человек во сне кричит, пугается чего-то. То комплекс чувств его, свободный от земных сует, содеянное в прошлом или будущем пугает.

Бывает так, что человек во сне творит. Его творенья медленно иль быстро в земном стремятся воплотиться бытии. И воплощается в уродливой ли форме, или гармонией сияя, частично или полностью зависит от того, насколько вдохновение участвует в творении его. Насколько точно и в деталях, аспекты все мгновением творенья будут учтены. Насколько вдохновение усилит твоё Божественное «я».

Во всей Вселенной лишь Богу одному и сыну Бога — человеку — творения присущи.

Всему началом служит Бога мысль. В материи живой Его мечта претворена. И действиям людским сначала мысль предшествует людская и мечта.

У всех людей Земли возможности творения равны, но люди лишь по-разному используют возможности свои. Свобода полная и в этом предоставлена для человека. Свобода есть!..

Теперь, Владимир, мне скажи, какие же сегодня снятся детям Бога сны? Вот, например, тебе, твоим друзьям, знакомым? На что используют они свои творящие мечты? На что используешь их ты?

— Я? Ну... как на что? Как все, и я стремился побольше денег заработать, чтоб в жизни как-то укрепиться. Машину заимел, и не одну. Другое многое, не-обходимое для жизни, мебель неплохую например.

— И всё? На это лишь использовал свою, Богу присущую, творящую мечту?

— Так все её используют на это.

— На что?

— На деньги! Как без них? В одежды, например, нормальные одеться, поесть получше, что купить, попить. Всё ясно тут. А ты — «на что?».

— Поесть... попить. Владимир, ты пойми, всё это, и с избытком, изначально всем дано.

— Дано? Ну и куда ж оно потом ушло?

— А сам как думаешь — куда?

— Да просто, думаю, поистрепались те одежды изначальные, поизносились, а пищу первую всю люди съели давным-давно. Теперь другие времена, другая мода на одежду, и вкусы к пище изменились.

— Владимир, Бог нетленные одежды дал сыну своему, а запасы пищи таковы, что никогда бы не закончились они.

— И где же это всё сейчас?

— Всё это и сейчас хранится, существует.

— Тогда скажи где. Как увидеть тайники, в которых столько запасов по сей день хранится?

— Сейчас увидишь. Только чувствами смотри. Лишь чувствами познать ты сможешь суть творенья Божественной мечты.


Книга:  Книга IV: «Сотворение»